Сказочники


Маятничек


Жил-был король, который постоянно говорил:

— Нет меня несчастнее на свете!

— Чего вам не хватает, Ваше Величество!

— Всего хватает, да есть еще и такое, от чего не знаю, как избавиться.

— Что же, Ваше Величество?

Этот вопрос оставался без ответа. Король лишь качал головой и, скрывая слезы, удалялся в ту часть дворца, куда он никому не разрешал входить.

Все знали, что в покоях этих жил королевич, но и для министров, и для придворных оставалось тайной, почему мальчика держат взаперти. Десять лет прошло, как умерла королева. При ее жизни люди говорили, что она прячет сыночка от дурного глаза. Но королева умерла, а король по-прежнему скрывал королевича. И по дворцу поползли самые причудливые слухи:

— Слышали? У королевича змеиная голова.

— Это что! Он без рук и с рыбьим хвостом!

— Да нет, он лает, как собака, а говорить не умеет.

— А мне доподлинно известно: у него птичья голова!

На самом же деле все было совсем не так.

Королевича, прелестного мальчика с белым личиком, златокудрой головкой и лучистыми голубыми глазами, едва он встал на ножки, постиг странный недуг: он непрерывно и мерно раскачивался наподобие маятника. Когда король в порыве жалости пытался остановить малыша и

прижимал к груди, какая-то неумолимая сила раскачивала его самого, так что голова кружи- лась. Казалось, он вот-вот затикает — ни дать ни взять часы с маятником.

К счастью, королевичу его изъян не мешал. Он разговаривал, шутил, смеялся, не переставая мерно раскачиваться: справа налево, слева направо. Это было тягостное зрелище, и король подолгу не задерживался у сына.

Втайне от приближенных он приглашал к королевичу докторов, волшебников и колдунов. Доктора ничем не могли помочь: такой болезни они сроду не видывали.

Волшебники говорили:

— Это заклятие, мы не можем снять его. А два колдуна пообещали:

— Пустяки, Ваше Величество, мы вам исцелим королевича за два месяца.

И они поселились в королевском дворце. Два месяца ели-пили всласть, по ночам уходили, будто бы искать особые травы и коренья, но ничего не приносили, требовали деньги то на то, то на это, будто бы для изготовления снадобий, однако через два месяца исчезли, а королевич каким был, таким и остался — маятник маятником, тик-так, тик-так, справа налево, слева направо.

Потому-то королева и дала ему имя Ма-ятничек, и король звал его так же.

Никто во дворце не осмеливался спросить:

— Как королевич, Ваше Величество?

А надо вам сказать, что в королевском саду рос розовый куст, подобного которому не было на целом свете. Раз в год на нем расцветала одна-единственная роза изумительной окраски и с дивным ароматом. Это был любимый цветок королевы, и после ее смерти король не позволил срезать его. Умирая, королева завещала:

— Сорвите эту розу, только если ее попросит нищенка.

Но никто ее не просил, и каждый год великолепная роза роняла лепестки и засыхала на кусте.

Однажды утром, когда Король садился в карету, к нему подошла скрюченная старуха в лохмотьях и запричитала:

— Смилуйтесь, Ваше Величество! Смилуйтесь, Баше Величество!

— Чего тебе?

— Подайте чудесную розу из вашего сада... Христа ради, всемилостивейший король!

Король вспомнил предсмертную просьбу королевы, вернулся в сад и собственноручно срезал розу, распустившуюся как раз накануне.

И тут королю померещилось, что эта сморщенная старушонка с редкими седыми волосами и в ветхих линялых обносках вдруг превратилась в прехорошенькую девушку, юную, улыбчивую, с пышной копной золотых волос... Видение длилось миг. Король протер глаза: та же скрюченная старуха в лохмотьях склонилась к его руке.

Каково же было удивление короля, когда на следующий день он увидел ее в покое королевича! Король не на шутку разгневался.

— Кто тебя сюда впустил?

— Никто, я сама.

— Но кто-то же открыл тебе дверь.

— А зачем? Я могу проходить в замочные скважины и сквозь стены.

— Кто ты: ведьма или фея?

— Ведьма, что рвет и сшивает, фея, что скрыта до времени, фея, что рвет и сшивает, ведьма, что скрыта до времени!

И старушка звонко рассмеялась.

Король подумал, что она смеется над ним, и хотел было вытолкать ее вон, но тут заметил, что палец старушонки прижат к груди королевича, а тот раскачивается справа налево и слева направо то сильнее, то тише, смотря по тому, как сильно давит палец, а то и вовсе останавливается.

— Послушай, ведьма иль фея, кто б ты ни была, вылечи королевича, и я дам тебе столько золота, сколько он весит.

— Ах, Ваше Величество, я могу дать вам втрое больше.

— Прости меня, ведьма иль фея, кто бы ты ни была. Скажи только, что это у него?

— Заклятье. Вот оно, здесь, в груди: не больше луковки. Его легко нащупать пальцем, но вытащить можно только стрелой Стрельца-Удальца, на буйных ветрах каленной, Стрельцом-Удальцом найденной.

— А где та стрела...

— ...Стрельца-Удальца, на буйных ветрах каленная, Стрельцом-Удальцом найденная?

— Да-да, где она?

— Снарядите герольдов, Ваше Величество. Как только бросят клич о стреле Стрельца-Удальца, на буйных ветрах каленной...

— Знаю, знаю, — прервал ее король, — Стрельцом-Удальцом найденной.

— Ну, коли знаете, так пошлите за ним.

И старушонка рассмеялась звонче прежнего.

Тем временем она убрала палец с груди королевича, и тот снова закачался справа налево, слева направо, тик-так, тик-так.

Король обернулся и увидел только, как старушка исчезла в замочной скважине.

— Ваше Величество, — взмолился короле-

вич, — пошлите скорей герольдов, пусть они объявят о стреле Стрельца-Удальца...

— ...на буйных ветрах каленной, Стрельцом-Удальцом найденной. — Король невольно повторил присказку старушки — феи не феи, ведьмы не ведьмы.

И скоро из королевского дворца верхом на конях, убранных великолепной сбруей, выехали герольды с серебряными трубами.

— Указ Его Величества! Пусть явится во дворец Стрелец-Удалец со своей стрелой, на буйных ветрах каленной, Стрельцом-Удальцом найденной!

Бедняги враз стали потехой для всего королевства. Стоило им появиться в каком-нибудь местечке со своими серебряными трубами — ту-ру-ру! ту-ру-ру! — и прокричать первые слова указа, как люди тут же подхватывали:

— Стрела Стрельца-Удальца...

— На буйных ветрах...

— ...каленная, Стрельцом-Удальцом...

— Ха-ха-ха, найденная!

И веселью конца не было. Долго ли, коротко ли, во дворец явились десять стрельцов, каждый со своей стрелой.

— К услугам Его Величества! И каждый утверждал:

— Настоящий Стрелец-Удалец — это я, испытайте меня.

Испытание было вот какое. Королевича привяжут к столбу, а Стрелец-Удалец должен пустить стрелу так, чтобы точно попасть в луковку, которая-то и была заклятьем несчастного королевича. Беда, если промахнется! Настоящий Стрелец-Удалец промахнуться не может, но как угадать настоящего среди этих десятерых? Ведь девять из них — точно мошенники!

Король приказал сделать куклу — ну точь-в- точь королевич! Куклу привязали к столбу и чер- ной краской обвели то место, куда должна была

попасть стрела.

— Промахнешься — голова с плеч, попадешь — озолочу!

Услышав эти слова, первый стрелец повернулся и дал стрекача. Только его и видели.

Второй смело вышел вперед, натянул тетиву, прицелился, но, как только услышал: «Промахнешься — голова с плеч», опустил лук — и давай

Бог ноги!

Другие семеро, видя, что король не шутит, потихоньку, потихоньку, один за другим, разбрелись в разные стороны. Остался последний.

Он неторопливо приблизился, вложил стрелу в лук, прицелился и, не успел король произнести: «Промахнешься — голова с плеч», вонзил стрелу прямо в середину черной отметки; стрела трепетала — столь сильным был удар.

— Да это же стрела...

— ...Стрельца-Удальца, на буйных ветрах каленная, Стрельцом-Удальцом найденная!

Кто произнес эти слова за спиной короля? Он увидел, как что-то появилось в замочной скважине — что-то легкое и прозрачное. Оно постепенно росло, росло и сделалось... старушкой!

— Колдунья ты иль фея, скажи, это стрела...

— Стрельца-Удальца, на буйных ветрах каленная, Стрельцом-Удальцом найденная? Да, это

она.

Тут к столбу привязали королевича, обнажили ему грудь, а Стрелец-Удалец взял лук, прицелился, выстрелил — и из раны выпало что-то чёрное-пречёрное, липкое и зловонное. Так вот

что раскачивало королевича справа налево, слева направо, тик-так, тик-так, как маятник! Коро-

левича отвязали от столба, но вот беда: он ровно окаменел, ни рукой не пошевелить, ни ногой, ни головой, ни языком, только глаза смотрят.

— Ах, ведьма ты иль фея, что ты наделала!

Король рвал на себе волосы от отчаянья, плакал, как ребенок, видя королевича в столь ужасном состоянии.

— Пусть уж лучше все будет как прежде!

Он взял луковку, черную-пречерную, липкую и зловонную и хотел снова вложить ее в еще кровоточащую рану, но вместо этого вдруг закачался вроде маятника — справа налево, слева направо, тик-так, тик-так — и никак не мог отбросить злосчастной луковки.

— Ну, ведьма ты... И качнулся налево.

— ...иль фея...

И качнулся направо.

Тут королевич вдруг как засмеется!

Он прямо-таки заходился от смеха, руками махал, ногами дрыгал. Люди видели, что старушка щекочет ему пятки. Наконец он подпрыгнул и встал на ноги. В тот же миг король разжал кулак, выбросил луковку черную-пречерную, липкую и зловонную и — уф, сил никаких нет! — остановился.

А из-за чего сыр-бор? Да оттого лишь, что однажды королева нашла в саду кольцо, оброненное феей, и не пожелала вернуть пропажу.