Сказочники


Путешествие мертвеца


Во времена, когда Второй Храм ещё не был разрушен, в Вавилоне жил богатый торговец Ашер. Его зять, Ханох, был главной торговой ошибкой тестя, и поэтому тот его ненавидел, вместе со всей его семьёй, собственной дочерью Ханой и свахой, то есть всех так или иначе причастных к неудаче. А случилось всё так: Ханох был старшим сыном другого богатого торговца и должен был унаследовать немалое богатство, но поскольку он занимался только изучением Священных Книг у вавилонских мудрецов, хотя и очень успешно, то его отец решил завещать всё младшему сыну, такому же обычному торговцу как и он сам. Ашер думал, что сующий всем под нос своё огромное благочестие и верность традициям собрат не станет лишать наследства первого по старшинству отпрыска, к тому же ученика мудрецов, но тот видно слишком любил своё дело. И теперь зять, принесший в семью лишь весьма среднего размера мешок с монетами, сам как мешок с камнями повис на шее Ашера вместе с дочерью, которую тот так мечтал сбыть с рук. Но делать было нечего: Ашер, в отличие от некоторых, привык соблюдать внешние приличия.

Однако внутри собственного дома он не собирался молчать и изводил зятя и дочь как только мог, то есть с изобретательностью и искусством доступными только некоторым пожилым иудеям, так что временами Хане с мужем совершенно не хотелось жить. Однако, деться им было некуда, поскольку оба были довольно беспомощными, к тому же они совсем не хотели бедствовать.

И ещё кое-что повергало их в ужас, хотя это не было нечто, измышленное специально против них. Дело в том, что в то время многие из состоятельных вавилонских иудеев записывали в своих завещаниях условие, чтобы наследники после смерти перевозили их останки в Святую Землю. Это было весьма популярно и считалось очень разумным и благородным: прожить всю жизнь в богатом Вавилоне, а зато потом быть похороненным в бедноватой и буйной Святой Земле. Богачи даже соревновались, в каком из славных мест Святой Земли будут они зарыты. Ашер, как всякий уважающий себя богатый торговец, тоже внёс это условие в завещание, обставив это с большой помпой: пригласил кучу писцов, созвал толпу надёжных, по всеобщему мнению, свидетелей и устроил пир. И теперь Ханох с Ханой жили с мыслью, что, после ожидающих их долгих лет издевательств, благо Ашер отличался крепким здоровьем, придётся уже немолодому Ханоху пускаться в долгое и опасное путешествие с телом тестя, оставив уже немолодую жену одну.

Однажды купил Ашер на базаре вина, самого дешёвого какого только смог найти, и страшно радовался выгодной покупке. А через пару дней, жарким и душным вечером, велел он накрыть себе стол в беседке, хотя была вовсе не суббота, и сидел там попивая холодное вино, хотя его вкус показался Ашеру странноватым. Не прошло и часа как стало Ашеру по-настоящему худо, всего аж наизнанку вывернуло. Попытался он позвать на помощь, но горло сдавило и от страшной слабости он упал на землю. Так и пролежал, хрипя и содрогаясь, пока не стемнело: к нему без зова, как к фараону, являться было чревато.

А как стало свежо и прохладно Ашер немного пришёл в себя. Будь он другим человеком, он бы подумал, что зря из жадности купил пойло из отбросов. Или, что не стоит пить так много в такую погоду и в таком возрасте. А так он сразу понял: ничтожный зятёк и подлая и никчёмная дочурка решили отравить его, благодетеля, пригревшего их в своём доме! Но не вышло! Не та у него закваска, чтобы сдохнуть от глотка дряни, изготовленной каким-нибудь жалким лекаришкой, таким же никчёмным как эти двое!

От ярости Ашер всё-таки чуть не покинул этот свет, а потом гнев смешанный с отравой подсказали ему мысль, к которой в нормальном состоянии не пришёл бы даже он. Потащить вероломную парочку к судье—слишком просто, да ещё и позор, причём на его собственную седую голову. Велеть кому надо, чтобы прирезали парочку ничтожеств, притворившись грабителями—мало за пережитые унижение и страх. К тому же как-то смутно жалко дочь.

И тут Ашер решил, что он прикинется мёртвым. Пусть думают, что всё у них получилось! И пусть Ханох тащится в Святую Землю с его трупом! А там Ашер «воскреснет» и заставит воющего от ужаса умника и неблагодарную дочь пресмыкаться перед ним остаток жизни хуже чем рабов! К тому же такое воскрешение сразу сделает его самым знаменитым и праведным иудеем Вавилона и Святой Земли, откроет ему все двери! Поверят, не поверят—в таком деле главное это наличие слуха. А проговориться никто из участников затеи не посмеет зная, что Ашер ему нос и уши отрежет и заставит их сожрать. Да и будет знающих о деле—всего один человек, кроме него самого.

Кстати, у Ашера было нечто, способное сильно помочь задуманному: ему случилось как-то купить у бродячих торговцев-египтян, утверждавших, что они беглые жрецы, пилюли, усыпляющие человека и делающие его подобным мертвецу, такое тихое и редкое становилось у него дыхание и окоченевшее тело. Пилюли даже облегчали страдание тела от долгого лежания и позволяли не испытывать ни голода, ни жажды. Были они разные по цвету и усыпляли на разный срок, от нескольких часов до нескольких дней. В сделке тогда принимали участие несколько торговцев, обладавших гораздо более страшной славой чем Ашер, он при них лишь плавал мелкой рыбёшкой и совершил покупку только ради престижа. Они заставили одного из торговцев выпить сразу несколько пилюль и положили его в запертом доме, окружённого верными рабами для присмотра. Что касается товара египтяне не врали: это было верное средство, так что Ашер приобрёл изрядную горсть пилюль, которые ни разу с тех пор не использовал, заплатив за них целое состояние.

Подумав обо всём этом лежащий на земле Ашер громко закричал, зовя слугу, но когда тот вбежал, заговорил с ним слабым голосом, хрипя и дёргаясь как в агонии, и велел срочно позвать своего главного приказчика.

Этот тип по имени Лавия был замешан во всех тёмных делах Ашера, был он очень смышлён и ничем не брезговал, чтобы заработать и угодить хозяину. Он сразу понял, чего от него хотят, и даже не слишком удивился.

Получив указания он поставил у беседки слуг, сказав им, что хозяин очень болен и запретил входить кому-нибудь кроме лекаря, других слуг разослал с многочисленными распоряжениями, а сам выбежал из дома. Дом наполнился суетой и воплями, в комнатах замелькал свет. Приказчик довольно быстро вернулся с лекарем, но не с известным, пользующим богачей, а с каким-то шаромыжником. Лекарь при помощи приказчика быстро разрисовал лицо Ашера так, что на него было страшно смотреть, а ещё он оставил ему мешочек, распространяющий жуткое зловоние если его потереть, который тот спрятал под одеждой.

Уже наступила глухая, душная ночь, когда растерянные рабы вбежали в центральные покои и объявили сидящим там Ханоху и его жене, полусонным и одуревшим от волнения, страшную весть: хозяин скончался от неизвестной, но явно страшной и внезапной болезни.

Отправившись посмотреть на покойника, Ханох с женой увидели его жуткое лицо, ощутили кошмарное зловоние и чуть не последовали оба за ним на тот свет. Перепуганный Ханох решил тут же послать за одним из известных лекарей, чтобы выяснить, уж не пришла ли в дом одна из страшных эпидемий, но ушлый главный приказчик был тут как тут.

-Господин,-сказал он спокойно,-это обычная «гнилостная душиловка», болячка, косящая рабов на дальних полях из-за укусов особых жуков, нам, простым людям, она хорошо известна. Хозяин ездил на дальние поля три дня назад заключать сделку. Эта болезнь не заразна, но если станет известно, что хозяин умер от неё, то враги вашей семьи тут же распустят слух, что это именно эпидемия, а лекарей подкупят и те всё подтвердят. Поэтому-то я и вызвал вот этого бедного, но честного и искусного целителя, которому «гнилостная душиловка» отлично известна, и который умеет держать язык за зубами.

Ханох и Хана сразу представили себе, как от них и их дома шарахаются в ужасе все знакомые, от их лавок-покупатели и поставщики, а потом их вышвыривают из города. И они решили ничего не менять и положиться на хитрого приказчика.

На следующий день новость о смерти Ашера от разлития желчи в мозгу обошла весь город. Застывшее тело принявшего первую пилюлю торговца омыли молчаливые старухи, два могильщика замотали его в пропитанные благовониями покровы. причём оставив лицо и кисти рук открытыми и так, чтобы при желании «мертвец» смог бы свободно двигаться. Могильщики ничуть не были удивлены: это была не первая причуда на их веку, к тому же им хорошо заплатили, к тому же они были ещё более молчаливы и погружены в себя чем старухи. Рабы привезли повозку с установленным на ней длинным ящиком. Тем же вечером были устроены пышные проводы покойника, а уже на другое утро тело положили в ящик, могильщики заколотили его и скорбный караван отправился в путь.

Тут надо сказать несколько слов о ящике. Дело в том, что в то время вавилонские торговцы часто использовали для подобных перевозок обычные длинные ящики для товара, демонстрируя высшую степень гордости своим занятием. А некие мастера делали эти ящики особым образом: с незаметными дырочками для прохода воздуха и крышкой, верхнюю часть которой, «дверцу», можно было легко выдавить изнутри, а потом заткнуть на место, сильно потянув за малозаметные скобы на внутренней стороне. Были и скрытые скобы на внешней стороне, на всякий случай. Это было незаменимое и часто применявшееся средство для ограбления складов. Именно такой ящик срочно купил Лавия для своего хозяина, и этим тоже никогошеньки не удивив—великая вещь репутация!

И вот две повозки, на одной из которых покачивался похоронно разукрашенный ящик с телом, сопровождаемые четырьмя рабами и двумя слугами, отправились в Святую Землю, во главе с раздавленным Ханохом, оставившим дома рыдающую жену уже видевшую себя побирающейся вдовой, и невозмутимым как скала Лавией.

Ашер проснулся как раз во время последнего утреннего прощания, он специально так подгадал, и насладился сполна и плачем, и речами, и началом дороги.