Был еще на руднике такой случай. В одном забое пошла руда со шлифом. Отобьют кусок, а у него, глядишь, какой-нибудь уголышек гладехонек. Как зеркало блестит, глядись в него - кому любо.Ну, рудобоям не до забавы. Всяк от стариков слыхал, что это примета вовсе худая.- Пойдет такое - берегись! Это Хозяйка горы зеркало расколотила. Сердится. Без обвалу дело не пойдет.Люди, понятно, и сторожатся, кто как может, а начальство в перву голову. Рудничный смотритель как услышал про эту штуку, сразу в ту сторону и ходить перестал, а своему подручному надзирателю наказывает:- Распорядись подпереть проход двойным перекладом из лежаков да вели очистить до надежного потолка забой...

Утром рано, на заре, до птиц, пробудилась княгиня Наталья. Не прибираясь, - только накинула белый опашень, - отомкнула дверь из светлицы и вышла на мокрое от росы крыльцо. Ничего не жалел для Натальи, для милой своей хоти, князь Чурил: выстроил терем посреди городища, на бугре между старых кленов; поставил на витых столбах высокое крыльцо, где сидеть было не скучно, украсил его золотой маковкой, чтобы издалека горела она, как звезда, над княгининой светлицей. В тереме зачала Наталья и родила хозяину сына Заряслава...

Раскрытый заговор.– Что ж, поторопимся и мы, – сказал Мерри. – Я уж вижу, вам шутить некогда, на месте поговорим. И хоббиты припустились вниз прямой дорогой – ровной, накатанной, обложенной большими белеными камнями. Сотня-другая шагов, и они вышли к реке, на широкую пристань, возле которой покачивался грузный бревенчатый паром. Причальные сваи светлели под двумя высокими фонарями. На берег наползала белесая мгла; но вода впереди была черная, только в камышах – молочные завитки тумана. За рекой туман редел...

Нежданные гости.Жил-был в норе под землей хоббит. Не в какой-то там мерзкой грязной сырой норе, где со всех сторон торчат хвосты червей и противно пахнет плесенью, но и не в сухой песчаной голой норе, где не на что сесть и нечего съесть. Нет, нора была хоббичья, а значит – благоустроенная. Она начиналась идеально круглой, как иллюминатор, дверью, выкрашенной зеленой краской, с сияющей медной ручкой точно посередине. Дверь отворялась внутрь, в длинный коридор, похожий на железнодорожный туннель, но туннель без гари и без дыма и тоже очень благоустроенный: стены там были обшиты панелями, пол выложен плитками и устлан ковром, вдоль стен стояли полированные стулья, и всюду были прибиты крючочки для шляп и пальто, так как хоббит любил гостей...

в которой у Иа-Иа был День рождения, а Пятачок чуть-чуть не улетел на Луну.   Иа-Иа старый серый ослик однажды стоял на берегу ручья и понуро смотрел в воду на своё отражение. Душераздирающее зрелище, сказал он наконец. Вот как это называется душераздирающее зрелище.Он повернулся и медленно побрёл вдоль берега вниз по течению. Пройдя метров двадцать, он перешёл ручей вброд и так же медленно побрёл обратно по другому берегу. Напротив того места, где он стоял сначала, Иа остановился и снова посмотрел в воду...

Музыка.   Брат застал сестрёнку в слезах.- Он убежал! - говорила она сквозь слезы. - Он не хочет у меня жить!Брат поставил блюдечко с молоком на стол и принялся её утешать:- Распустила нюни! Да я его сейчас поймаю в сапог!- Как в сапог? - удивилась девочка.- Очень просто! Сниму сапог и положу его голенищем по стенке, а ты погонишь мышонка. Он побежит вдоль стенки - они всегда по самой стенке бегают, - увидит дырку в голенище, подумает, что это норка, и шмыг туда! Тут я его и схвачу, в сапоге-то...

Жил в нашем заводе парень Илья. Вовсе бобылем остался – всю родню схоронил. И от всех ему наследство досталось. От отца – руки да плечи, от матери; – зубы да речи, от деда Игната – кайла да лопата, от бабки Лукерьи – особый поминок. Об этом и разговор сперва.Она, видишь, эта бабка, хитрая была – по улицам перья собирала, подушку внучку готовила, да не успела. Как пришло время умирать, позвала бабка Лукерья внука и говорит:– Гляди-ка, друг Илюшенька, сколь твоя бабка пера накопила! Чуть не полное решето! Да и перышки какие! Одно к одному – мелконькие да пестренькие, глядеть любо! Прими в поминок – пригодится! Как женишься да принесет жена подушку, тебе и не зазорно будет: не в диковинку-де мне – свои перышки есть, еще от бабки остались...

На пушистом, только вчера выпавшем снеге чётко выделялась цепочка следов. Дойдя до них, соболь остановился. Чтобы понять, кто здесь прошёл, достаточно было одного взгляда. – Опять этот горностай! – возмутился он. Наглеца, который уже не в первый раз забегал на чужой участок, следовало догнать и проучить. И соболь кинулся в погоню. Вскоре он увидел горностая. Тот, забыв об осторожности, увлечённо копался в снегу. Ну кто сдержится при виде такого безобразия? И соболь закричал: – Да как ты смеешь ловить моих мышей?! Горностай оглянулся, заметил более крупного и сильного противника и припустил прочь...

2 часть. Гвоздик в цирке. 1 глава. Гвоздик становится злым, когда его золотое сердце перестаёт биться. 2 глава. Гвоздик отправляется на поиски Перлины. 3 глава. Гвоздик не находит в цирке Перлину, зато находит работу. 4 глава. В которой очень кратко говорится о Перлине. 5 глава. Гвоздик пытается стать жонглёром, канатоходцем, воздушным гимнастом, но в конце концов становится униформистом. 6 глава. Враг Гвоздика Мустаккио. 7 глава. Синьоры, представление начинается. 8 глава...

О том, как папа Карло заболел и куклы искали доктора.Куклам жилось весело и счастливо у старого шарманщика. Они представляли волшебные сказки в чудесном театрике Буратино.Все ребятишки в Тарабарской стране знали и любили эти представления.Бывало, чуть Карло выходил на площадь, уже бежали со всех сторон босоногие, оборванные, чумазые малыши и кричали:– Сказку! Покажи сказку, папа Карло!Карло ставил свои ширмы, выпускал кукол, и тут начиналось веселье!Ребятишки смеялись, кричали, хлопали в ладоши.А богатенькие дети, заслышав шарманку, свешивались из окон дворцов, вываливались из золоченых карет, царапали и кусали своих нянек за то, что те не пускали их к папе Карло!Каждый, кто хоть одним глазком взглянул на кукольное представление, потом долго веселился...