Леший

Расскажу я вам, ребятушки, как раскинулись по матушке

по Руси леса дремучие, вековечные, могучие,

со грибами, мхами, ягодой, со берлогами медвежьими,

со зверями быстроногими, осторожными, лохматыми

Летом – дни душисто-желтые, по стволам текут медовые

слезы чистые, прозрачные, в заскорузлых складках прячутся…

Крики птичьи, крики звонкие… Восковые свечи тонкие

во руках зеленых трепетных… Ночь Купалы, ночь июньская:,

ночь, когда по свету белому нечисть всякая шатается,

Жар-Цвет в полночь загорается, звезды с месяцем играются,

местом с лесом лес меняется, и трава друг с дружкой шепчется.

А зимой – стоят дни синие, все одето пышным инеем,

дол в искристый снег закутался, след зверья по нем запутался,

и лежит зима-боярыня в белой шубе бита бархата.

Хороши леса дремучие, вековечные, могучие,

да ходить по ним, вишь, боязно! Не страшит зверье лохматое,

зверье хитрое, зубастое, а и больно страшно Лешего…

Вот откуда взялись лешие: как дитя на свет появится

и, нечаянно рожденное, остается некрещеное

иль в утробе было проклято горемычной девкой-матерью –

то дитя навек несчастное, в ночь осеннюю ненастную

кем-то страшным вдруг украдется, а потом в лесу появится

оборотнем-Лешим. С хохотом наверху сосны качается,

зверем, птицей забавляется… Сбить с пути, обидеть девицу,

испугать, испортить что-либо, лошадь выкрасть у кого-либо –

все-то он. А в ночи ясные, в ночи звездные, прекрасные,

выйдет он из леса темного на опушку. Там усядется,

лапти поковыривает, на месяц поглядывает,

а как туча появится, и месяц в ней спрячется,

Леший поднимет голову – косматую, корявую,

Оборотит к небу рыло: - «Свети», - говорит, - «светило!»

Иллюстрации Валерии Флориановны Даувальдер