Ундина (1 глава)

О том, как рыцарь приехал в хижину рыбака.

Лет за пятьсот и поболе случилось, что в ясный весенний

Вечер сидел перед дверью избушки своей престарелый

Честный рыбак и починивал сеть. Сторона та, в которой

Жил он, была прекрасное место. Луг, где стояла

Хижина, длинной косою входил в широкое лоно

Моря: можно было подумать, что берег душистый

В светло-лазурные, чудно прозрачные воды с любовью

Нежной теснился, что море, влажной трепещущей грудью

Нежно прижавшись к нему и его обнимая, пленялось

Свежестью шелковой зелени, блеском цветов и прохладой

Темных сеней древесных. Правда, в краю том немного

Было людей: рыбак с женою, и только; дремучий

Лес отделял полуостров от твердой земли. И ужасен

Был тот лес своей темнотой неприступной; и слухи

Страшные были об нем в народе; там было нечисто:

Злые духи гнездилися в нем и пугали прохожих

Так, что не смели и близко к нему подходить. Но смиренный,

Старый рыбак не боялся враждебных духов; на продажу

Рыбу носил он в город, лежавший за лесом; полон

Набожных мыслей, входил он в его глубину, и ни разу

Там ничего он не встретил, хранимый небесною силой,

Сидя беспечно в тот вечер за неводом, вдруг он услышал

Шум в лесу, как будто бы топот коня и железной

Брони звук; он слушает: шум приближается; робость

Им овладела, и все, что до тех пор в ненастные ночи

Снилось ему о таинственном лесе, представилось разом

Мыслям его; особливо ж один, великанского роста,

Белый, всегда головою странно кивающий. В темный

Лес он со страхом глядит, и ему показалось, что в самом

Деле сквозь черные ветви смотрит кивающий призрак.

Вспомнив, однако, что все никакой еще не случилось

С ним беды ни в лесу, ни в избушке, в которой так долго

Жил он с женою вдвоем, что нечистый над ними не властен,

Он ободрился, прочел молитву, и сделалось скоро

Даже ему и смешно, когда он увидел, какую

Шутку с ним глупая робость сыграла: кивающий образ

Был не что иное, как быстрый ручей, из средины

Леса бегущий и с пеной впадающий в озеро; шум же,

Слышанный им, был от рыцаря: шагом на белом

Бодром коне из чащи лесной он ехал и прямо

К хижине их приближался. Мантией алого цвета

Был покрыт его фиолетовый, золотом шитый,

Стройный колет; на бархатном черном берете вилися

Белые перья; висел у бедра на цепи драгоценной

Меч с золотой рукоятью искусной работы; а белый

Рыцарев конь был статен, силен и жив; он, копытом

Легким едва к луговой мураве прикасаясь, воздушной

Поступью шел и, сгибая красивую шею, как лебедь,

Грыз узду, облитую пеной. Старик, пораженный

Видом статного рыцаря, невод покинул и, снявши

Шляпу, смотрел на него с приветной улыбкой. Приближась,

Рыцарь сказал: "Могу ль я с конем найти здесь на эту

Ночь убежище?" - "Милости просим, гость благородный;

Лучшим стойлом будет коню твоему наш зеленый

Луг, под кровлей ветвистых дерев; а вкусную пищу

Сам он найдет у себя под ногами; тебе ж мы охотно

Угол очистим в нашем убогом жилище и ужин

Скудный с тобою разделим". Рыцарь, кивнув головою,

Спрыгнул с коня, его разнуздал и по свежему лугу

Бегать пустил; потом сказал рыбаку: "Ты охотно,

Добрый старик, принимаешь меня, но когда б и не столько

Был ты сговорчив, то все бы со мной не разделался нынче:

Море, вижу я, здесь перед нами, и дале дороги

Нет никакой; а вечером поздно в этот проклятый

Лес возвращаться избави боже!" - "Не станем об этом

Слишком много теперь говорить", - сказал, озираясь,

Старый рыбак и в хижину ввел усталого гостя.

Там, перед ярким огнем, горевшим в камине и в чистой

Горнице трепетный блеск разливавшим, на стуле широком

С спинкой резною сидела жена рыбака пожилая.

Гостя увидев, старушка встала, ему поклонилась

Чинно и села опять, ему отдать не подумав

Место свое. Рыбак, засмеявшись, сказал: "Благородный

Рыцарь, прошу не взыскать, что хозяйка моя свой покойный

Стул для себя сберегла: у нас такой уж обычай;

Лучшее место всегда старикам уступается". - "Что ты,

Дедушка! - с кроткой усмешкой сказала хозяйка. - Ведь гость наш,

Верно, такой же христов человек, как и мы, и придет ли,

Сам ты скажи, молодому на ум, чтоб ему уступали

Старые люди лучшее место? Садися, мой добрый

Рыцарь, на эту скамейку, - она продолжала, - да только

Тише сиди, не ворочайся, ножка одна ненадежна".

Рыцарь взял осторожно скамейку, придвинул к камину,

Сел, и сердцу его так стало приютно, как будто б

Был он у милых родных, возвратяся из чужи в отчизну.

Стали они разговаривать. Рыцарь разведать о страшном

Лесе хотел, но рыбак ночною порою боялся

Речь о нем заводить; зато о своей одинокой

Жизни и промысле трудном своем рассказывал много.

С жадностью слушали муж и жена, когда говорил им

Рыцарь о том, как в разных землях он бывал, как отцовский

Замок его у истоков Дуная стоит, как прекрасна

Та сторона; он прибавил: "Меня называют Гульбрандом,

Имя же замка Рингштеттен". - Так говоря, не однажды

Рыцарь слышал какой-то шорох и плеск за окошком,

Точно как будто водой кто опрыскивал стекла снаружи.

Всякий раз с досадой нахмуривал брови, послышав плесканье,

Старый рыбак; но когда же как ливнем вдруг обдало стекла,

Так, что окно зазвенело и в горницу брызги влетели,

С сердцем вскочил он и крикнул в окошко с угрозой: "Ундина!

Полно проказничать; стыдно; в хижине гости". При этом

Слове стало там тихо, лишь изредка слышен был легкий

Шепот, как будто бы кто потихоньку смеялся. "Почтенный

Гость, не взыщи, - сказал рыбак, возвратившись на место, -

Может быть, шалостей много еще ты увидишь, но злого

Умысла нет у нее. То наша дочка Ундина,

Только не дочка родная, а найденыш; сущий младенец,

Все проказит, а будет ей лет уж осьмнадцать; но сердце

Самое доброе в ней". Покачав головою, старушка

Молвила: "Так говорить ты волен; когда ты усталый

С ловли приходишь домой, то тебе на досуге забавны

Эти проказы; но с утра до вечера дома глаз на глаз

С нею пробыв, от нее не добиться путного слова -

Дело иное; тут и святой потеряет терпенье".

"Полно, старуха, - рыбак отвечал, - ты бьешься с Ундиной,

Я с причудливым морем: разве не часто мой невод

Портит оно и плотины мои размывает, а все мне

Любо с ним; тоже и ты, хоть порою и охнешь, однако

Все Ундиночку любишь. Не так ли?" - "Что правда, то правда;

Вовсе ее разлюбить уж нельзя", - кивнув головою,

Кротко сказала старушка. Вдруг растворилася настежь

Дверь, и в нее белокурая, легкая станом, с веселым

Смехом впорхнула Ундина, как что-то воздушное {2}. "Где же

Гости, отец? Зачем ты меня обманул?" Но, увидя

Рыцаря, вдруг замолчала она, и глаза голубые,

Вспыхнув звездами под сумраком черных ресниц, устремились

Быстро на гостя, а он, изумленный чудным явленьем,

Был как вкопанный, жадно смотрел на нее и боялся

Взор отвести: он думал, что видит сон, и вглядеться

В образ прекрасный спешил, пока он не скрылся. Ундина

Долго смотрела, пурпурные губки раскрыв, как младенец;

Вдруг, встрепенувшись резвою птичкой, она подбежала

К рыцарю, стала пред ним на колена и, цепью блестящей,

К коей привешен был меч, играя, сказала: "Прекрасный,

Милый гость, какою судьбой очутился ты в нашей

Хижине? Долго ты по свету должен был странствовать прежде,

Нежели к нам дорогу найти? Скажи, через лес наш

Как ты проехал?" Но он отвечать не успел: на Ундину

Крикнула с сердцем старушка: "Оставь в покое, Ундина,

Гостя: встань и возьмись за работу". Ундина, ни слова

Ей не сказавши в ответ, схватила скамейку и, севши

Подле Гульбранда с своим рукодельем, тихонько шепнула:

"Вот где я буду работать", Старик, притворясь, что не видит

Новой проказы ее, хотел продолжать; но Ундина

Речь перебила его: "У тебя я спросила, мой милый

Гость, откуда приехал ты к нам? Дождусь ли ответа?" -

"Из лесу прямо приехал я, прелесть моя". - "Расскажи же,

Как ты в лесу очутился и что в нем чудного видел?"

Трепет почувствовал рыцарь, вспомнив о лесе; невольно

Он обратил глаза на окошко, в которое кто-то

Белый, ему показалось, глядел: но было в окошке

Пусто, за стеклами ночь густая чернела. Собравшись

С духом, рассказ он готов был начать, но старик торопливо

Молвил ему: "Недоброе время теперь нам об лесе

Речь заводить; расскажешь нам завтра". Услышавши это,

С места вскочила Ундина, и глазки ее засверкали,

"Нынче, не завтра он должен рассказывать! нынче, теперь же!" -

Вскрикнула с сердцем она и, бровки угрюмо нахмурив,

Топнула маленькой ножкою об пол; и в эту минуту

Так забавно мила и прелестна была, что в Гульбранде

Вспыхнуло сердце, и он еще боле пленился смешною,

Детской ее запальчивостью, нежели резвостью прежней.

Но рыбак, рассердясь не на шутку, причудницу начал

Крепко журить за ее упрямство и дерзкую вольность

С гостем, Старушка пристала к нему. Тут Ундина сказала:

"Если браниться хотите со мной, а того не хотите

Сделать, о чем я прошу, так прощайте ж; одни оставайтесь

В вашей скучной, дымной лачужке". С сими словами

Прыгнула в двери она и в минуту во мраке пропала.