Ундина (18 глава)

О том, как рыцарь праздновал свадьбу.

Если рассказывать мне, читатель, подробно, каков был

В замке Рингштеттене свадебный пир, то будет с тобою

То же, как если бы вдруг ты увидел множество всяких

Редких сокровищ, покрытых траурным флером, и в этом

Злую насмешку нашел над ничтожностью счастья земного.

Правда, в этот свадебный день ничего не случилось

Страшного в замке, — духам водяным, уж это мы знаем,

Было проникнуть в него нельзя, — но со всем тем наш рыцарь,

Гости, рыбак и даже служители были все как-то

Смутны; казалося всем, что на празднике с ними кого-то

Главного нет и что этим главным никто уж не мог быть,

Кроме смиренной, ласковой, всеми любимой Ундины.

Всякий раз, когда отворялися двери, невольно

Все на них обращали глаза и ждали; когда же

Вместо желанной являлся иль с блюдом дворецкий, иль ключник

С кубком вина благородного, каждый печально в тарелку

Взор опускал и сидел безгласен, как будто бы в грустной

Думе о прошлом. Всех веселее была молодая;

Но и ей самой как будто совестно было

В брачном зеленом венце, в жемчугах и в богатом венчальном

Платье на первом месте сидеть, тогда как Ундина

«Трупом, еще не отпетым, на дне Дуная лежала

Или носима была без приюта морскими волнами».

Эти отцовы слона и прежде мутили ей сердце;

Тут же они отзывались в ушах её беспрестанно.

Рано гости оставили замок, и каждый с каким-то

Тяжким предчувствием. Рыцарь пошел к себе, молодая

Также к себе — раздеваться. Кругом новобрачной

Были прислужницы. Вот, чтоб немного свои порассеять

Черные мысли, Бертальда велела подать дорогие

Перстни, жемчужные нитки и платья, рыцарем к свадьбе

Ей подаренные; стала примеривать то и другое.

Льстя ей, прислужницы вслух восхищались ее красотою;

С видом довольным слушая их, Бертальда смотрелась

В зеркало; вдруг сказала: «Ах! боже! какая досада!

Вот опять у меня на шее веснушки; а можно б

Тотчас согнать их; — стоило б только водой из колодца

Нашего раз обтереться; ах! если б мне нынче ж хоть кружку

Этой воды достали!» — «О чем же тут думать?» — оказала,

Бросившись в двери, одна из прислужниц. Неужто успеет

Эта проказница камень поднять! — с довольной усмешкой

Вслед за нею смотря, Бертальда подумала. Скоро

Сделался шум на дворе: с рычагами к колодцу бежали

Люди. Бертальда села подле окна и при ярком

Блеске полной луны, освещавшем двор замка, ей было

Видно все, что делалось там. Работники дружно

Двинули камень, хотя иному из них и прискорбно

Было подумать, что им теперь надлежало разрушить

То, что было приказано сделать прежнею, доброй

Их госпожою; но труд был не так-то велик, как сначала

Думали; им извнутри колодца как будто какая

Сила камень поднять помогала. Дивясь, говорили

Между собою работники: «Можно подумать, что бьет там

Сильный ключ». И в самом деле, с отверстия камень

Сам собой подымался; без всякой помоги, свободно

Сдвинулся он и, со стуком глухим откатясь, повалился.

Вдруг из колодца что-то, как будто белый прозрачный

Столб водяной, поднялося торжественно, тихо. Сначала

Подлинно бьющим ключом показалось оно, но, поднявшись

Выше, каким-то бледным, в белый покров облеченным

Женским образом стало. И плача и жалобно руки

Вверх подымая, оно медлительно, шагом воздушным

Прямо к замку двигалось. В ужасе все отбежали

Прочь от колодца. Бертальда же, стоя в окне, цепенела,

Холодом страха облитая. Вот, когда поравнялся

С самым окошком идущий образ, сквозь покрывало

Он поглядел на Бертальду пронзительным оком, с тяжелым

Вздохом; и бледным лицом Ундины тогда показался

Образ Бертальде: мимо ее она, упиваясь,

Нехотя, медленно шла, как будто на суд. «Позовите

Рыцаря! — громко вскричала Бертальда. Но все в неподвижном

Страхе стояли на месте. Сама Бертальда, как будто

Собственным криком своим приведенная в ужас, умолкла.

Тою порою чудесная гостья приблизилась к двери

Замка, знакомую лестницу, ряд знакомых покоев

Тихо, молча, плача, прошла... о, такою ль, бывало,

Здесь видали ее? В то время еще не раздетый

Рыцарь в уборной своей стоял перед зеркалом. Тусклый

Свет проливала свеча. Вдруг кто-то легонько

Стукнул в дверь... так точно, бывало, стучалась Ундина.

«Все это призрак! — сказал он. — Пора мне в постелю». — «В постеле

Будешь ты скоро, но только в холодной», — шепнул за дверями

Плачущий голос. И в зеркало рыцарь увидел, как двери

Тихо, тихо за ним растворялась, как белая гостья

В них вошла, как чинно замо́к заперла за собою.

«Камень с колодца сняли, — она промолвила тихо, —

Здесь я; и должен теперь умереть ты». Холод, по сердцу

Рыцаря вдруг пробежавший, почувствовать дал, что минута

Смерти настала. Зажавши руками глаза, он воскликнул:

«О, не дай мне в последний мой час обезуметь от страха!

Если ужасен твой вид, не снимай покрывала и строгий

Суд соверши надо мной, мне лица твоего не являя». —

«Ах! — она отвечала, — разве еще раз увидеть,

Друг, не хочешь меня? Я прекрасна, как прежде, как в оный

День, когда твоею невестою стала». — «О, если б

Это правда была! — Гульбранд воскликнул, — о, если б

Мне хоть один поцелуй от тебя! и пускай бы

В нем умереть!» — «Охотно, возлюбленный мой», — покрывало

Снявши, сказала она; и прекрасной Ундиною, прежней

Милой, любящей, любимой Ундиною первых, блаженных

Дней предстала. И он, трепеща от любви и от близкой

Смерти, склонился к ней в руки. С небесным она поцелуем

В руки его приняла, до из них уже не пустила

Боле его; а крепче, все крепче к нему прижимаясь,

Плакала, плакала тихо, плакала долго, как будто

Выплакать душу хотела; и быстро, быстро лияся,

Слезы ее проникали рыцарю в очи и с сладкой

Болью к нему заливалися в грудь, пока напоследок

В нем не пропало дыханье и он не упал из прекрасных

Рук Ундины бездушным трупом к себе на подушку.

«Я до смерти его уплакала», встреченным ею

Людям за дверью сказала Ундина и тихим, воздушным

Шагом по́ двору, мимо Бертальды, мимо стоявших

В страхе работников, прямо прошла к колодцу, безгласной,

Грустной тенью спустилась в его глубину и пропала.