Кабачная кикимора

В одном украинском селе, где были частые базары,

стоял кабак. В том кабаке давали водку за товары,

за деньги, даже за старье. Но почему-то там никто

не мог подолгу удержаться, и целовальники легко

и странно стали разоряться: то вдруг случится недочет,

то вор все деньги украдет иль целовальника прирежет,

то целовальник сам умрет… Кабак уже снимали реже,

а там оставили совсем. Он стал предметом разных тем

для толков, сплетен, пересудов… Однажды, пьяница ефрем

сказал: - «Ну, пьяницей не буду, когда в проклятом кабаке

с чертями не ужиться мне!» его пустили не жалея.

Он взял с собою пук свечей, топор и спички. Вот уж веет

прохладой вечера, и вот глухая полночь настает.

Ефрем не спит. Чу! Половица скрипит. Он взял топор и ждет:

- «Ефрем чертей, ведь, не боится, лишь сунься – сразу зарублю!»

Но тихо все. Ефрем свечу зажег и видит: из-под пола

Растет и вверх, и в ширину чудное дерево. На голом –

вдруг появилися цветы, и шепчет кто-то: - «Не руби!

Тебе я худа не желаю, с тобою уживемся мы…»

- «Ну, нет! Ты – дьявол, я ведь знаю!»

- «Молчи! Дай лучше выпить мне.»

- «Да как я дам? А рот твой где? Тьфу, черт!»

- «Будь другом, не ругайся, послушай мой тебе совет:

ты ровно на год оставайся здесь торговать…

- «Кто ты, скажи!»

- «Сначала водкой угости!»

Ефрем налил вина в стаканы и чокнулся: - «Ну, что ж, бери!»

Глядит, стакан, как будто пьяный на воздух поднялся, и сам

вдруг опрокинулся. – «Что ж, дам тебе отчет за угощенье:

спасибо, удружил ты нам! Так выслушать имей терпенье.»

и голос кроткий, чуть глухой заговорил: - «Я – молодой…

Уж с дества по миру скитаюсь… Люблю людей, свет и покой,

но ото всех всегда скрываюсь. Я – сын купцов. Меня они

в утробе прокляли. Судьбы моей нет горше. Оборотень,

я мучаюсь… Поймешь ли ты? За то, что к жизни не пригоден,

ни дух, ни человек живой… Даю тебе совет такой:

в полночь и в полдень, за заслонку ты ставь стакан вина большой

и на меду одну лепешку – то будет пища мне. А ты

здесь образов не заводи! Воров, дистаночных, подсыльных,

поверенных – ты не труси, не бойся карбышей: бессильны

на целый год враги твои. Но через год, слышь, уходи,

чтоб худа не было…»

- «Отлично! Да покажись мне!»

- «Обожди, минует год. Ну, любопытный, прощай теперь!»

И как огнем сверкнуло дерево. Потом все съежилось и тихо скрылось –

как не было… И снова дом объят молчаньем.

Все случилось так, как проклятый предвестил:

в селе базар наутро был, и не одним целковым звонким

в тот день Ефрем мошну набил.

- «Продался дьяволу», - сторонкой шептались люди про него.

С тех пор, что день – то прибыль. Все Ефрем имеет, что желает.

Ни штраф, ни недочет его теперь покоя не смущает,

он не боится никого! Но время быстрое текло,

и год минул. Полночь пробило. Ефрем налил в стакан вино: - «Ты здесь?»

В ответ заговорило: - «Я здесь, Ефрем. Я ухожу,

куда – не знаю сам. Судьбу свою кляня, уйду отсюда…

Теперь себя я покажу, петух еще не пел покуда.

Возьми свечу, ведро воды, гляди!

Волшебной красоты в воде Ефрему показалось

лицо. – «Какой красавец ты!» - воскликнул он.

- «Ах, мне б желалось счастливым быть, а красоту

я лучше Богу подарю!»

И с тихим вздохом все пропало, и что-то кинулось в трубу,

Заплакало там, застонало и стихло вдруг.

Ефрем не спал всю ночь. Что думал, что гадал

в часы бессонные – не знаю. Но с ночи той он должность сдал

и на Руси святой, бескрайной, на храмы – странником – сбирал.

Иллюстрации Валерии Флориановны Даувальдер