Властелин колец (1 глава)

Фродо с облегчением спрятал Кольцо. Перед ним снова сидел его друг, звонко и мелодично звучали лютни, а на лицах приятных и милых гостей играли веселые блики огня. Бильбо завороженно слушал Фродо: любые вести из родной Хоббитании, будь то вновь посаженное дерево или проказа малолетнего сорванца, доставляли ему огромное удовольствие. Увлеченные жизнью Четырех уделов, хоббиты не увидели рослого человека в просторном темно-зеленом плаще, который неслышно приблизился к ним и долго смотрел на них с доброй улыбкой.

Наконец Бильбо заметил пришельца.

– А вот и Дунадан, – сказал он племяннику.

– Бродяжник! – удивленно воскликнул Фродо. – У тебя, оказывается, много имен!

– Этого имени я не слышал, – вмешался Бильбо. – Почему Бродяжник?

– Потому что так меня прозвали пригоряне, – невесело усмехнувшись, ответил Арагорн. – Мы ведь познакомились с Фродо в Пригорье.

– А почему Дунадан? – спросил их Фродо.

– Так величают Арагорна эльфы, – объяснил ему Бильбо. – Ты забыл их язык? Ну-ка припомни мои уроки: дунадан – Западный Витязь. Впрочем, сейчас не время для уроков. – Бильбо опять посмотрел на Арагорна. – Где ты был, Дунадан? – спросил он его. – И почему это тебя не видели на пиру?

– Нам часто не хватает времени на радости, – серьезно ответил хоббиту Арагорн. – Неожиданно вернулись Элладам и Элроир. Мне надо было с ними поговорить – они привезли важные известия.

– Да-да, я понимаю, мой друг, – сказал Бильбо. – Но теперь, когда ты услышал их новости, у тебя найдется немного времени? Мне не обойтись без твоей помощи. Элронд сказал, что, завершая праздник, он хочет услышать мою новую песню, а я застрял на последних строчках. Давай отойдем куда-нибудь в уголок и попытаемся доработать мою песню вдвоем.

– Давай, – улыбаясь, согласился Арагорн. Бильбо с Арагорном куда-то ушли, и Фродо остался совсем один, потому что Сэм тем временем уснул. Он чувствовал себя одиноким и заброшенным, хотя вокруг было много эльфов. Но они, не обращая на него внимания, отрешенно слушали песни менестрелей. Вскоре музыка ненадолго умолкла, а потом зазвучала новая песня, и тогда Фродо тоже стал слушать.

Поначалу красота старинной мелодии и музыка слов полузнакомого языка завораживали его, но смысла он не улавливал, хотя Бильбо, до ухода в Раздол, учил племянника языку эльфов. Ему казалось, что музыка и слова обретали очертания чужедальних земель, искрящиеся отблески каминного пламени сгущались в золотистый туман над Морем, вздыхающим где-то у края Мира, и завороженность Фродо преображалась в сон, и вокруг него вспенивались величавые волны никогда еще не виданных им сновидений.

А потом вдруг волны безмолвных сновидений снова обрели утраченный голос, и в звуках слов стал угадываться смысл, и Фродо понял, что слушает Бильбо, который декламировал напевные стихи:

В Арверниэне свой корабль

сооружал Эарендил;

на Нимбретильских берегах

он корабельный лес рубил;

из шелкового серебра

соткал, сработал паруса

и серебристые огни

на прочных мачтах засветил;

а впереди, над рябью волн,

был лебедь гордый вознесен,

венчавший носовой отсек.

На запад отплывает он,

наследник первых королей,

в кольчуге светлой, со щитом,

завороженным от мечей

резною вязью древних рун;

в колчане – тяжесть черных стрел,

упруг и легок верный лук –

драконий выгнутый хребет, –

на поясе – заветный меч,

меч в халцедоновых ножнах,

на голове – высокий шлем,

украшенный пером орла,

и на груди – смарагд.

В Заморье от седых холмов

у кромки Торосистых льдов

Эарендил на юг поплыл,

в мерцанье северных светил;

но вот ночные небеса

перечеркнула полоса

пустынных, мертвых берегов,

проглоченных Бездонной Мглой,

и он свернул назад, домой,

теснимый яростью ветров

и непроглядной тьмой.

Тогда, раскинув два крыла,

к Эарендилу на корабль

спустилась Элвин и зажгла

на влажном шлеме у него

живой светильник, Сильмарилл,

из ожерелья своего.

И вновь свернул Эарендил

на запад солнца; грозный шторм

погнал корабль в Валинор,

и он пробился, он проник

в иной, запретный смертный мир –

бесцветный, гиблый с давних пор,

по проклятым морям.

Сквозь вечно сумеречный мир,

сквозь вздыбленное буйство лиг

неисчислимых, над страной,

схороненной морской волной

в эпоху Предначальных Дней,

Эарендил все дальше плыл

и вскоре смутно услыхал

обвал валов береговых,

дробящих в пене между скал

блеск самородков золотых и самоцветов;

а вдали, за тусклой полосой земли,

вздымалась горная гряда

по пояс в блеклых облаках,

и дальше – Заокраинный Край,

Благословенная Страна,

и над каскадами долин

цветущих, светлых – Илмарин,

неколебимый исполин,

а чуть пониже, отражен

в Миражном озере, как сон,

мерцал огнями Тирион,

эльфийский давний бастион,

их изначальный дом.

Оставив свой корабль у скал,

поднялся он на перевал

и неожиданно попал

в Благословенный Край,

где правит с Предначальных Лет

один король – король навек –

и где по-прежнему живет,

не зная ни забот, ни бед,

Бессмертный род – живой народ

из мифов и легенд.

Пришелец был переодет

в одежды эльфов, белый цвет

искрился на его плечах,

а эльфы, снявши свой запрет,

поведали ему – в словах

и недоступных всем иным

виденьях – тайны старины,

преданья о былых мирах

и старины о том, как мрак

густел, но отступал в боях

перед Союзом Светлых Сил –

Бессмертных и людей.

Но даже здесь Эарендил

судьбы скитальца не избыл:

от Элберет он получил –

навечно – дивный Сильмарилл,

и два серебряных крыла

Владычица ему дала,

чтоб облететь по небу мир

за солнцем и луной.

И вот взлетел Эарендил,

навек покинув мир иной

над гордой горною грядой,

подпершей небеса.

Он устремляется домой –

рассветной искрой островной,

расцветившей перед зарей

туманный небосвод.

Пока была светла луна

и зажжена его звезда,

за много лет он много раз –

небесный страх вселенских тайн –

над Средиземьем пролетал,

где отзвуком былых веков

из Первой и Второй эпох

всегда звучал печальный стон

бессмертных дев и смертных жен.

И он не улетал домой:

он путеводною звездой

звал нуменорцев за собой,

указывая путь морской

в их отчие края.

На этом мелодическая декламация завершилась. Фродо открыл глаза и огляделся. Улыбающиеся эльфы дружно аплодировали. Когда аплодисменты смолкли, один из них сказал:

– А теперь нам надо послушать твою песню еще раз.

– Спасибо, Линдир. – Бильбо встал и раскланялся. – Но это было бы слишком утомительно.

– Для тебя-то? – со смехом переспросили эльфы. – Ты ж никогда не утомляешься от чтения своих стихов! А без повторного чтенья мы ничего не определим.

– Что-что? – вскричал Бильбо. – Вы не сможете отличить мою манеру от манеры Дунадана?

– Мы с трудом различаем творения смертных.

– Чепуха, Линдир, – вскинулся Бильбо. – Не верю я, что у вас такой грубый слух. Спутать творения человека и хоббита – все равно что не отличить яблоко от горошины!

– Возможно. И огороднику это было бы непростительно. Но у нас-то масса своих собственных дел, и сравнивать плоды земные нам недосуг.

– Не будем спорить, – отозвался Бильбо. – Меня почти усыпило столько пения и музыки. Я загадал вам загадку, а вы уж угадывайте... коли есть охота.

С этими словами он подошел к Фродо.

– Видимо, песня превзошла мои ожидания, – с невольной гордостью сказал он племяннику. – Они редко просят о повторном исполнении. Но, так или этак, свое я сделал. Ну а тебе удалось догадаться?

– Я даже и не пробовал, – улыбнулся Фродо.

– Да и незачем, – сказал Бильбо. – В песне все мое. Дунадан предложил мне только смарагд. Ему это почему-то показалось важно. А может, он решил, что я не справился с песней... или уж если взялся в доме у Элронда за создание песни про Эарендила, то это целиком и полностью мое дело. Ну и тут он, пожалуй, прав.

– Видимо, так, – согласился Фродо. – Но я не смог оценить твою песню. Перед тем, как ты начал петь, я уснул, и мне показалось, что это не песня, а просто продолжение моих сновидений. Я узнал твой голос только под конец.

– Да, для хоббита песни эльфов чересчур сладкозвучны, – согласился Бильбо. – Но, пожив среди них, к этому привыкаешь. Хотя я должен тебе сказать, что эльфы никогда не пресыщаются музыкой, как будто это хорошая еда. Знаешь, давай-ка уйдем отсюда, чтоб нам не мешали спокойно поговорить.

– А это не оскорбит их? – забеспокоился Фродо.

– Нисколько, – успокоил племянника Бильбо. – Здесь никого насильно не держат: приходи и уходи, когда пожелаешь, только не мешай радоваться другим.

Хоббиты встали и, стараясь не шуметь, начали пробираться к выходу из зала. Сэма они решили не будить – он спал с блаженной улыбкой на лице. У выхода Фродо грустно оглянулся, и, хотя его радовал предстоящий разговор, он понял, что не хочет отсюда уходить – здесь было удивительно спокойно и уютно.