Капризуля

Минуло семь лет, семь месяцев и семь дней. И поздно вечером в канун седьмого дня крестьянин и его жена услышали, как в дверь забарабанили. Мама сразу же сказала:

— Капризуля!.. Его стук!

Они его назвали детским прозвищем. А Капризуля стал красивым юношей — высоким, крепким, светлокудрым — и с таким же плутоватым, шаловливым видом, которым он снискал это прозвание. Родители обрадовались, стали обнимать его и целовать.

— Семь лет, семь месяцев, семь дней! Мы думали, тебя уже и на свете нет, сынок!

— Как? Я же был все время здесь, здесь ел и спал... Неужто вы меня не видели?

Узнав, что он вернулся, сбежались все соседи.

— С прибытием! Добро пожаловать! Семь лет, семь месяцев, семь дней! Мы думали, тебя уж и

на свете нет!

— Как? Я был все время здесь. Вы что, меня не видели?

Но все глядели недоверчиво:

— Тот самый Капризуля? Ну и ну!

И тогда он понял, что старик держал его в плену, устроив так, чтобы ему казалось, будто он все время рядом с родными и соседями.

Как избежать подобного самоуправства и насилия? Мама предложила:

— Позовет еще тебя старик — так мы за тебя ухватимся и попадем с тобой туда. Примемся его просить-молить...

— И мы ухватимся цепочкой, и как станем увещать его... — поддакнули соседки.

И все ждали, когда старик опять позовет: «Иди сюда! Иди!»

Проходит день, другой, третий... Жители переулка перекусывают стоя, как придется, спят попеременно, чтобы быть готовыми к полету с Капризулей... Старик, однако, не зовет.

И все думают о том сокровище, что Капризуле причитается, и каждый тешится надеждой: «Перепадет и мне».

Но старик, коварный, не зовет!

Наконец, когда уж и не ждали, Капризуля вдруг подпрыгнул. Он услыхал: «Иди сюда! Иди!»

Мама хватает его за руку, папа — за другую, и все соседи и соседки тоже, уцепившись друг за дружку, прикрепляются к нему, и вихрь подхватывает всех их, как соломинки.

Но вдруг один из них, сорвавшись, падает на землю — к счастью, не причинив себе особого вреда. И все соседи сыплются следом на дорогу. Долетела только мама и проникла вместе с сыном в жилище чародея или колдуна — кто он, точно этого не знал никто.

Сделав вид, что не заметил маму Капризули,

которая держала его крепко за руку, старик подвел его к той, кого называл своей дочерью:

— Самый драгоценный камень — вот она! Возьмешь ее за себя?

Должно быть, оттого, что он касался руки матери, с глаз Капризули вдруг спала пелена, и он увидел перед собой необычайной красоты девушку во цвете юности, роскошные волосы которой сверкали ярче солнца.

Улыбаясь, она кивком подозвала маму Капризули.

Бедная женщина преклонила перед ней колени, пролепетала: «Дочь моя!» — и поцеловала ей руку.

Что произошло потом, никто так и не понял!

Мать Капризули думала, что снится ей чудесный сон, а Капризуля знал, что, когда он увидал эту юную красавицу, ставшую теперь его невестой, столь же прекрасный свет загорелся в его душе.

Ему казалось, что его душа теперь полна всяческих драгоценных камней, которые старик назвал «волшебными словами» и которые теперь струились с его губ, когда он по городам и весям пел свои сладостные песни, как никто другой петь не умел, потому что больше ни на ком не было отметины. На счастье, некоторые из этих песен, переходя из уст в уста, дошли и до нас.

Иные уверяют, будто песни, которые они поют сейчас, сложены из тех же «волшебных слов» — алмазов и других драгоценных камней, — что и песни Капризули, но это ложь.

Их сокровища — фальшивые.

Подлинные драгоценности — «волшебные слова» — доступны лишь немногим, заслужившим свой успех. Непросто ими овладеть, их сторожит сова; И сказка эта — не для всех.