Они шли так некоторое время, как вдруг их испугал сильный шум, и какой-то мощный вихрь чуть не сбил путников с ног.Клодомир храбро шагнул вперед и оказался прямо перед огромной черной змеей. Двадцать четыре горящих глаза смотрели на него с двенадцати голов чудовища. Гидра поражала своим безобразием, из пастей у нее сыпались искры, похожие на бенгальский огонь, с нижней челюсти стекала бурая пена. Но принц не испугался, он опустил на землю свой мешок, схватил меч, описал им большой круг и изо всех сил ударил змею, стараясь отсечь сразу все двенадцать голов - он знал, что если отрубить гидре только одну голову, она тут же вырастет вновь...

Пан, молодой, легконогий, веселый бог, имел две страсти. Одна из них вам хорошо известна: он любил музыку. Целыми днями он бродил по лугам и лесам в поисках гармоничных звуков, которые природа дарит тем, кто умеет их ценить, прислушивался к пенью птиц, к таинственному шороху ветра в высокой траве. Свою флейту Пан очень любил. Сначала он стремился подражать тем звукам, которые слышал в лесу и на лугах: крику кукушки, зову певчей птички, воркованию голубки, трелям соловья, легкому дуновению ветерка, проскользнувшему среди колокольчиков на овсяном поле...

Бруно де Маляпарт встал поздно; он хотел заставить врага ждать, ибо ожидание раздражает нервы, а отдых их успокаивает. "Раз уж повешенный рыцарь шатается по деревне,- подумал Бруно,- ни к' чему пачкать сапоги в лесу. Мне следует обосноваться в кабачке "Дырявый грош".И Бруно отправился в деревню; все местные девушки смотрели ему вслед, так гордо он выступал в своем небесно-голубом камзоле, расшитом светлой кожей. Его холеные напомаженные усы были закручены, как в самые торжественные дни; его шпага, самая славная в королевстве шпага, билась о лакированные сапоги, а в мозгу его одна за другой рождались рифмы в честь Беатрисы:О Беатриса, бархат ваших глазМеня приводит в восхищенье...

В несколько секунд рыцарь перебежал через подъемный мост."Бедные девушки! - подумал он.- Мой смешной наряд напугает их!"Он сложил свои доспехи и шпагу в вестибюле замка, взбежал по главной лестнице и вошел в большой зал.Девушки уже ждали его.- Гаспар! - изумленно воскликнули они.- Скорее! - закричал Гаспар.- Я пришел за вами.- Ты слишком торопишься! - недовольно возразила одна.- Мы еще не кончили играть! - запротестовала другая.- Ты думаешь, мой отец беспокоится? - спросила третья.- Разве вы не знаете, что вся деревня в волнении? - ответил изумленный таким приемом Гаспар...

Нашего героя звали Жаном-Рыбой не потому, что это имя как-то предопределяло его судьбу; просто у его родного отца было прозвище Рыба, а его крестного отца звали Жаном. Когда Жан-Рыба родился, ни одна из волшебниц не заинтересовалась его судьбой, ни у одной из них это событие не вызвало улыбки или даже простой гримасы. Море в этот час было неспокойным, но его отец, занятый ловом морского угря, не услышал ничего особенного в свисте ветра в спущенных парусах и тревожном зове гудков. Разразилась сильная буря, которую можно было бы считать за некое предзнаменование, если бы северные моря, омывающие эти дальние страны, бушевали только по случаю важных событий в жизни людей...

Влюбленные не ходили гулять в "лес повешенного", дети никогда не играли там в прятки, старые люди, приближаясь к лесу, осеняли себя крестным знамением.В те времена, к которым относится это повествование, только суеверие удерживало людей от прогулок среди вековых деревьев, в чащах, где земля густо покрыта нежным мхом, земляникой и черникой, а кусты усыпаны малиной.Много лет тому назад, рассказывали славные жители ближайшей деревни, властитель края с помощью своих оруженосцев схватил и повесил на суку большого дуба рыцаря Ксавье де Мильмора, дворянина, искателя приключений, который грабил на большой дороге одиноких путников...